Принято считать, что печи топят только зимой, а летом они находятся как бы не у дел. Подобное представление от­разилось даже в старинной на­родной загадке: «Чего нет летом холоднее, а зимой теплее». Не трудно догадаться, что речь идет о печи.

Хотя по сути своей загадка верна, но бывают исключения, когда в самый разгар лета в топ­ливнике печи весело потрескивают дрова и исходит благодатное тепло. Ведь лето на лето не приходится: бывает, что даже в июле могут неожиданно завернуть холода. Но даже в теплое, но дождливое лето желательно время от времени протапливать печь, чтобы удалить из помещения лишнюю влагу, а заодно приготовить пищу, испечь пироги, быстро высушить грибы, ягоды, а мало ли какие дела можно приурочить к топке печи.

Еще чаще приходится топить в осенние дни, когда, как говорят, семь погод на дворе: сеет, веет, крутит, мутит, ревет, сверху льет и снизу метет. Вернувшись вечером с промозглой и сырой улицы, хорошо погреться на лежанке, по­слушать пение ветра в печной трубе. Вспоминая свой дом с рус­ской печью, Сергей Есенин писал:
Я любил этот дом деревянный, В бревнах теплилась грозная мощь. Наша печь как-то дико и странно Завывала в дождливую ночь. Голос громкий и всхлипень зычный, Как о ком-то погибшем, живом. Что он видел, верблюд кирпичный, В завывании дождевом?
В воображении поэта «верблюд кирпичный» видел экзотические дальние страны, «сон другой и цветущей поры». Крестьянину-землепашцу, имеющему практи­ческий склад ума, печь прежде всего помогала «увидеть» признаки изменения погоды на дворе. Каждый наблюдательный хозяин знает, когда и как поет печная труба и о чем говорит каждый ее звук: к примеру, высокий и про­тяжный — мог предупреждать о смене погоды, низкий и порыви­стый — о затяжном ненастье. По сути дела, для крестьянина русская печь была чем-то вроде свое­образной домашней метеостанции. Однако определение погоды по звукам в трубе — это лишь один из многочисленных способов получения нужных метеоро­логических сведений. Так, о пого­де на завтра и даже на много дней вперед судили по форме и направлению дыма, идущего из трубы, по цвету огня и углей в печи, по характеру горения дров и многому другому. Мало того, с помощью печи можно довольно точно определить атмосферное давление. Оно становилось известным, как только начинали растапливать печь. При низком давлении тяга в трубе плохая и дрова горят вяло, а дым, идущий из топливника в дымоход, захлестывает за чело русской печи. Не дай бог, если используются к тому же сырые дрова: едкий дым расползется по­степенно по всей избе. Все это верный признак того, что завтра будет ветреная и дождливая пого­да, а в зимнее время можно ожи­дать оттепель или метель. Чтобы уточнить этот прогноз, выходят на улицу, чтобы взглянуть на дым, идущий из трубы. Если он выгибается коромыслом и сте­лится по земле, то это верное подтверждение грядущего ненастья. Ну а если дрова в печи хорошо разгораются и горят весело с легким потрескиванием, а дым из трубы поднимается вверх, то назавтра непременно будет тихий и солнечный день. Если в доме напротив топится печь, то не обязательно даже выходить на улицу, чтобы понаблюдать за поведением дыма, достаточно лишь выгля­нуть в окно.
Известно, чем больше совпадает различных примет, тем точнее прогноз погоды. За три-четыре часа, пока топится печь, хозяйка может проверить не одну народ­ную примету. Даже уголь, остав­ленный с вечера в загнетке под слоем золы, становится источни­ком информации. Открыв вьюш­ку и задвижки, хозяйка вынимала заслонку и выгребала раскаленные угли на под печи, поближе к устью. Если уголь начинал разгораться сам собой, то на следующий день стоило ожидать усиления мороза. Но вот на уголь положены кусочки бересты и лучинки, а сверху сухие дрова. Весело загоралась, береста с лучинками, а за ними и дрова, положенные колодцем или шалашиком. И это было верным признаком того, что завт­рашний день будет морозным. Ес­ли же дрова будут гореть вяло и даже гаснуть, то в ближайшие дни следует ожидать оттепель. В особые приметные дни по дыму узнавали о том, какая предстоит зима: лютая, с трескучими моро­зами, или сиротская, то есть мяг­кая, с частыми оттепелями. Разу­меется, это наиболее сильно во­лновало тех хозяев, которые не смогли вовремя запастись необ­ходимым количеством дров. Та­кой долгосрочный прогноз мож­но было попытаться сделать пер­вого октября, проследив за напра­влением дыма, выходящего из трубы. Если дым тянется на за­пад, зима будет суровой, на вос­ток — мягкой. Уже через день должны подуть так называемые астафьевы ветры. Если дым на Астафьев день (3 октября) отно­сит ветром на юг — ближайшие дни будут студеными, на север —
жди потепления, на восток — к слякоти и дождю, на запад — к ясной солнечной погоде. Более или менее постоянно печи начинают топить примерно с Покрова (14 октября), когда до обеда на дворе осень, а после обеда — зима. По этому случаю деревенские старики говорили: «В октябре с солнцем распрощайся, ближе к печке подбирайся». Но никакая печь не сможет надежно обогреть помещение, если оно как следует не утеплено. Именно об этом напоминает дошедшая до нас старинная поговорка: «Батюшка Покров, натопи печь без дров». К этому дню дальновидные хозяева старались привалить завалинку, утеплить двери, заделать щели в полу, законопатить пазы между бревнами в тех местах, где весной птицы повыдергали мох и паклю на подстилку для гнезд, промазать замазкой и оклеить бумажными полосками оконные рамы. При этом приговаривали: «Батюшка Покров, покрой нашу избу теплом, а хозяина добром». Считается, что за Покровом идет зима, хотя по календарю этот праздник приходится на середи­ну осени. По приметам в этот день должен выпасть снег и по­крыть землю белым покровом, который порой украшался золо­тым узором из опавших листьев. Ведь нередко бывало так: ночью или утром выпал снег, а к обеду поднялся ветер, сорвал оставшие­ся листья с деревьев и украсил ими снежную гладь. Недаром в народе говорят: «Покров кроет землю то снежком, то листком».

Правда, бывают и исключения: снег в этот день не выпадает. И это давало основание делать за­ключение: «Каков Покров — та­кова зима». Но и в этот день с по­мощью топящейся печки хозяева получали более точные сведения о предстоящей зиме. Если дым из трубы относило в южную сторону — следовало ожидать холодную зиму, на север — теплую. Если же дым относило ветром на восток — зима должна быть снежной. А коли дым крутило-вертело, бросая то в одну, то в другую сторону, такой же непостоянной должна быть и грядущая зима. После Покрова уже не редкость небольшие морозы. Они сопровождаются сильными ветрами и кажутся более лютыми, чем те, которые трещат в разгар зимы. Считается, что самый сильный разгул ветров приходится на 24 ноября, один из последних дней календарной осени. Видимо, осень старается показать напос­ледок наступающей зиме, что и она не лыком шита. В народе этот день называют Федор-Студит. «Федор-Студит землю студит, в окошко стучит». «Со дня Федора-Студита станет холодно и сердито». «На Студита стужа — что ни день лютей да хуже». «Федоровы ветры голодным волком воют». Носятся ветры вокруг избы, ищут щели, через которые можно было бы проникнуть в помещение, опускаются с воем в печную трубу, бьются в бессилии о закрытую вьюшку либо задвижку и с тоскливым стоном возвращаются наверх к оголовку.
Горе тому хозяину, у которого в печи неисправна вьюшка или же не совсем до конца задвигается задвижка. Лютые федоровские ветры основательно выстудят печь, а вместе с нею и избу. Тем же, кто хорошо подготовил печь к зиме, промозглые ветры не страшны. Как любили говорить в стародавние времена: «На печке да около горячих щей и в Студитов день не застудишься». Но самые серьезные испытания ждут печь и ее хозяев впереди, когда один за другим установлен­ной чередой затрещат на дворе настоящие морозы.

Морозы, как верстовые столбы, расставлены на заснеженном пу­ти русской зимы, а самый последний из них приходится даже на начало второго месяца весны. В промежутках между коренными морозами в течение всей зимы стихийно возникают, если можно так сказать, незапланированные морозы. И чтобы они не застали врасплох, их тоже нужно было предугадать. И тут на выручку приходила все та же печка-многознайка. Многим с детства памят­ны строки С. Маршака:
Снег на крыше, на крылечке, Солнце в небе голубом. В каждом доме топят печки, В небо дым идет столбом.
Хотя в четверостишье мороз впрямую не упоминается, дым, идущий столбом, говорит о том, что поэт изобразил именно мо­розный день. Ведь в нашем под­сознании живут общеизвестные приметы: «Дым столбом — к морозу, дым волоком — к ненастью», «Дым из трубы стелется по земле в безветрие — к снегу». Особое значение придается подобным приметам в периоды коренных морозов.
Первые коренные морозы, назы­ваемые Введенскими, как бы вво­дят природу в царство зимы по ледяным мостам. Недаром гово­рят: «Наложило Введенье на воду толстое леденье». К этому времени замерзает в реках, прудах и озерах вода, намерзает такой лед, по которому можно ходить и ездить. Между тем часто Введенские морозы бывают не только слабыми, но кратковременными, а иногда даже завершаются оттепелью. И тогда справедливой бывает другая поговорка: «Введенье ломает леденье». Создается впе­чатление, что Мороз-воевода за­глянул на денек-другой лишь только для того, чтобы дать лю­дям возможность проверить, на­сколько хорошо они подготови­лись к предстоящей зиме и смо­гут ли противостоять ожидаю­щим их впереди настоящим строгим морозам: надежно ли утепле­на изба, насколько хорошо греет и достаточно ли долго держит тепло печь, много ли жару дают заготовленные дрова. Оттепель часто длится чуть ли не до Никольских морозов. Кажется, что зима отступила. Зная ка­призы матушки-зимы, старые лю­ди между тем говорили: «Все тепло да тепло, погоди — придет Варвара, заварварят и морозы». Именно с Варвары начинались вторые морозы — Никольские. «Пришла Варюха: береги нос и ухо». На Варвару печки начинают топить более основательно — два раза на день. На Варварин день присматривались к дыму, идуще­му из трубы. Если он изгибается коромыслом, прибивается к зем­ле—в ближайшее время наступит оттепель, тянется вверх столбом — жди сильного мороза. Из­вестно, что эта примета верна для краткосрочных прогнозов в любой день года. Но на Варварин день ей придается особое значение, ведь впереди ожидались первые серьезные морозы. Декабрьские морозы, в том числе и Никольские, отличались своей лютостью. О них в народе говорили: «В декабре мороз ночью по дворам ходит, стучит в избы и гонит баб с раннего утра печи топить». За Никольскими следуют более суровые Рождественские морозы. Если теплая изба с хорошей печью да жаркими дровами сможет уберечь человека от самой жестокой стужи, то озими и фруктовым деревьям не сдобровать. В стари­ну крестьяне полагали, что моро- зы приносят злые духи. Они бега­ют по садам и полям, дуют в ку­лак и утаптывают пятками снег. Из-под пяток раздается треск, и трескучий мороз сковывает все вокруг. Когда же духи дуют в ку­лак, поднимается сильный ветер и начинается метель, которая на­метает огромные сугробы на до­рогах и выдувает снег с полей и садов: земля же промерзает так, что гибнут озими. Чтобы предотвратить несчастье, в сочельник (перед Рождеством) крестьяне по традиции соверша­ли обряд заклятия мороза. И не случайно основным местом ис­полнения этого обряда была рус­ская печь. Мороз заклинали либо в открытую печную трубу, либо в волоковое окно, находящееся в стене рядом с печью. Обычно че­рез него при топке по-черному выходил на улицу дым. Старик или самый старший в семье муж­чина забирался на печь с деревян­ной ложкой, наполненной кисе­лем, просовывал голову в волоко­вое окно и говорил: «Мороз! Мо­роз! Приходи кисель есть. Мороз! Мороз! Не бей наш овес, лен да коноплю в землю вколоти». Когда же, закрыв окно, старик начинал слезать с печи, старшая в доме женщина внезапно обливала его водой, чтобы проклятие замерло на его устах. Считалось, что после такого угощения мороз становился добрым и уходил во­свояси.

На Руси самыми сильными из­древле считались Крещенские морозы, когда печь приходилось топить чуть ли не весь день. Особенно жарко топили в деревнях русскую печь любители купаться в «иордани» — проруби с освя­щенной водой. «Очень нередко случается, — пишет об этом обы­чае один из авторов XIX века, — что кто-нибудь, по окончании об­ряда, разденется донага и бросит­ся в прорубь, где при пении «Спаси, господи, люди твоя» был погружен крест; разумеется, что окунувшись раз, он сейчас же выскакивает из воды, накидывает тулуп, стремглав бежит в жилье и прямо вскарабкивается на печь, где обтирается и надевает чистое белье. Кажется, не было примера, чтобы кто-нибудь поплатился горячкою или хоть малейшею простудою: все сходит благополучно». Само собой разумеется, что в благополучном исходе купания в ледяной воде при тридцатиградусном морозе все же решающую роль играла русская печь. Самые последние коренные морозы — Благовещенские. Хотя они и не отличаются особой строгостью, однако приносят много хлопот сельским жителям. Печники между тем предупреждали тех хозяев, которые, обманутые мимолетным теплом и ласковым солнцем, собирались переклады­вать старые печи: «Не ломай пе­чей — еще апрель у плечей». Дей­ствительно, апрель — непостоян­ный месяц — то ветер, то дождь, то тепло, то холод. По народной примете после Благовещения бы­вает еще сорок холодных утрен­ников, которые прекращаются только в мае. В это время хотя и
не очень сильно, но топить печи все же было необходимо. Даже приготавливаемая пища в печи-многознайке и печная посуда давали возможность опытной хозяйке судить о предстоящей погоде. Как только была растоп­лена печь и дрова начинали жар­ко гореть, вокруг огня размещали горшки и чугунки. Наблюдая за ними, внимательные хозяйки приметили: «Горшки легко пере­кипают через край — к ненастью, вьюге или метели». Даже каша, приготовленная в печи, давала возможность судить о предстоящей погоде. На русском Севере из уст в уста передавалась старинная примета: «Каша в печи румянится летом к дождю, а зи­мой — к снегу».
Когда же печка была уже протоп­лена и наступала пора закрывать трубу, хозяйки обращали внима­ние на раскаленные угли. Если они продолжали жарко пылать и долго не покрывались пеплом, то следовало ожидать морозов, когда же они начинали быстро обметываться пеплом, то в скором времени должна наступить оттепель.
Дополнительные сведения о предстоящей погоде можно было получить, поставив самовар. Коли дрова в самоваре горят вяло — к потеплению, а если весело, да еще так, что стенки его содрогаются от гула, — к морозу. Порой в роли оракула выступал поселившийся за печкой сверчок. Как только в сильные морозы после долгого молчания сверчок неуемно начинает трещать, то скоро ожидается потепление, во время которого должен пройти тихий и обильный снег.
Всем известно, что все кошки лю­бят понежиться у теплой печки. Но бывают моменты, когда они проявляют к ней особый интерес, даже забывая выходить на охоту. Если кошка свернулась калачиком и лежит большую часть дня у печки или на лежанке, а то даже залезает в печурку или на шесток, то в скором времени следует ожидать крепких морозов. В народе так и говорили: «Кошка в печурку — стужа во двор». Когда на дворе стояло глухозимье и светало очень поздно, в старину печь начинали топить при лучинах. Такие же березовые лучины использовали и для растопки пе­чи. Горящая лучина считалась хо­рошей указчицей погоды. Если примечали, что она горит с трес­ком, оставляя много нагару, то делали выводы о том, что не за горами сильные морозы. Лучина, метающая при горении искры, предвещала скорое ненастье.

Геннадий Федотов